Образ пира как способ представления концепции истории в прозе Н. А. Полевого

   В статье автор анализирует специфику обращения Н. Полевого к мотиву пира в исторической прозе на примере повести «Пир Святослава Игоревича». Мотив пира уже рассматривался исследователями как своеобразный культурный язык «золотого века» русской поэзии, переходной эпохи, в которую происходит становление исторического сознания русского общества и в то же время постепенное разрушение риторического («готового») слова. В этой ситуации писатели и поэты обращаются к мотиву пира как сюжетообразующему, позволяющему передать ситуацию «праздника жизни» и трагизма бытия человека накануне смерти. С нашей точки зрения, образ пира, представленный как реальный процесс, происходящий в реальном пространстве, может в то же время трактоваться как «место разворачивания смыслов», актуализировать семантику древнейшего топоса пира, означающего ритуализированный выход в мир свободы и непредсказуемости. В повести Н. Полевого пир Святослава и его гостей становится символическим образом единения народов (славян, печенегов и варягов), различных по «национальному духу», вокруг одной идеи. Однако при контекстуализации показанных в повести событий образ пира как топос выявляет свою семантическую поливалентность, выражает романтическую концепцию истории автора, который считает, что участнику событий не дано «угадать» их истинного смысла и своего места в них. Даже пророчество, как магическое, так и поэтическое, не может быть до конца понято человеком. Пир как выход к сакральному знанию оказывается лишь иллюзией, демонстрирующей ограниченность
сознания человека.

1. Виролайнен М. Н. Две чаши (Мотив пира в дружеском послании 1810-х годов) // М. Н. Виролайнен. Речь и молчание: Сюжеты и мифы в русской словесности. СПб.: Амфора, 2003. С. 291–311.

2. Венцлова Т. О некоторых подтекстах «Пиров» Пастернака // Т. Венцлова. Собеседники на пиру. Литературоведческие работы. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 152–162.

3. Карамзин Н. М. История государства Российского : в 12 т. 2-е издание. СПб., 1818–1829.

4. Лев Диакон. История / пер. М. М. Копыленко; отв. ред. Г. Г. Литаврин; ст. М. Я. Сюзюмова; коммент. М. Я. Сюзюмова, С. А. Иванова. М.: Наука, 1988. 237 с. (Памятники ист. мысли).

5. Магомедова Д. М. Мотив «пира» в поэзии О. Мандельштама // Смерть и бессмертие поэта : Материалы Международной научной конференции / сост. М. З. Воробьева, И. Б. Делекторская, П. М. Нерлер, М. В. Соколова, Ю. Л. Фрейдин. М.: РГГУ, 2001. С. 134–143.

6. Полевой Н. А. Избранная историческая проза / сост., вступ. ст. и ком. А. С. Курилова. М.: Правда, 1990. 752 с.

7. Полевой Н. А. О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах // Московский телеграф. 1832. № 43. С. 85–104, 211–238, 370–390.

8. Прокофьева В. Ю. Категория пространство в художественном преломлении: локусы и топосы // Вестник ОГУ. 2005. № 11. С. 87–94.

9. Синякова Л. Н. Топос ДОМ в прозе А. П. Чехова 1890-х годов и ассоциированные с ним мотивы : смирение – бегство – уход // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2020. Т. 19, № 9: Филология. С. 102–113.

10. Созина Е. К. Мотив перверсных пиров // Архетипические структуры художественного сознания. Екатеринбург, 2002. Вып. 3. С. 121–129.

11. Randone G. Anacreonte e l′anacreontismo. Palermo: Manfredi, 1973. 117 p.